Дело ирганайцев

Адвокат Агальцова

Дело ирганайцев

Ирганайское водохранилище — живописнейшее местечко Дагестана, которое хранит под толщей воды затопленные земли 10 тысяч человек. Для его постройки у жителей 5 сел изъяли дома и сады без выплаты предварительной и равноценной компенсации. С 2008 года люди ждут компенсаций, а с 2020 года я им помогаю

Из всех судебных процессов, больше нравятся созидающие процессы, когда благодаря моим усилиям меняется жизнь сотен людей. Ирганайское дело именно такое.

У меня слезы на глазах навернулись, когда увидела целую стопку писем от дагестанского Минэнерго с однотипными ответами на требования людей выплатить долгожданные деньги за затопленные дома и земли: «В случае положительного решения вопроса Вам будет сообщено дополнительно».

В отношении особо настойчивых людей министерство проявляло вообще неслыханную наглость, прекращало с ними переписку, так как министерство уже несколько раз отвечало, что вопрос находится в проработке и в случае положительного ответа, с заявителем свяжутся.

На тот момент люди уже порядка восьми лет терпеливо ждали, когда справедливость заглянет на пыльные улицы Нового Ирганая. Старый Ирганай на тот момент уже восемь лет как ушёл под воду — он был самым пострадавшим селом Унцукульского района Дагестана из близлежащих пяти.

Старый Ирганай ушёл под воду не из-за цунами, проседания земли и прочих природных катастроф. Его затопили для строительства Ирганайского водохранилища, которые ныне поражает туристов играми яркого дагестанского солнца на лазуревой глади. Под гладью покоится довольная и сытая жизнь 10 тысяч человек, которые выращивали на продажу сочные персики, абрикосы, алычу и тутовник и с полученных от продажи денег жили весь год.

Ирганайское водохранилище решили построить для работы Ирганайской гидроэлектростанции на реке Аварское Койсу. По берегам реки испокон веков жили крестьяне (или как сейчас модно говорить, фермеры). Так как река протекала между гор, в ее долине был тёплый, мягкий климат, благоприятно сказывающийся на плодородности земель.

Водохранилище строили с 1970-х годов, постепенно затапливая всё больше и больше земель. Оно было советским долгостроем. В 2008 году решили достроить водохранилище. Согласно постановлению Правительства Дагестана от 23 ноября 1998 года № 222 затопление предполагалось только до отметки 535 м.

Все, кто жили возле этой отметки, переселились в другие места. А все, кто жили выше, мирно спали далёким летним утром 2008 года. Но встав утром, вместо привычной теплоты и шёлковой мягкости дагестанских ковров на полу, они обнаружили холодную воду, которая струилась ручейками по всему дому. Так люди поняли, что несмотря на обещания не поднимать уровень водохранилища, дагестанские власти и энергетики решили затопить и их дома.

Люди кинулись спасть себя и имущество: плиты, диваны, шкафы, одежду. Что смогли спасти – спасли, но большую часть имущества пострадавшим пришлось оставить под натиском воды.

Чтобы людям выплатить деньги за затопленные сады и земли, дагестанским властям по Постановлению Правительства Республики Дагестан от 30 июня 2003 года № 15 9 (оно регулирует выплаты за затопленные земли и дома при строительстве Ирганайской ГЭС) нужно было собрать обосновывающие документы и направить заявку для финансирования из государственного бюджета.

5 лет у Дагестанских властей ушло на то, чтобы собрать необходимые документы и направить заявку в Минрегион на выплату средств из федерального бюджета. В 2014 году власти Дагестана заявку направили в тогда ещё работающий Минрегион на сумму примерно в 8.5 миллиардов рублей, но её отклонили. Официальная причина – власти Дагестана не приложили подтверждающие документы. Наверное, это была ненастоящая причина, так как её можно было бы оперативно исправить, дослав недостающее документы (они были готовы).

С 2014 по 2020 год власти Дагестана попыток направить заявку повторно или каким-то иным образом решить вопрос не предпринимали. Люди обращались во все возможные органы (включая, но не ограничиваясь Администрацией Президента, горячей линии с Президентом, различные министерства и ведомства). Только у одного Магомеда Алигаджиева стопка ответов на запросы высотой в полметра. Все жалобы пересылались в дагестанское минэнерго, которое годами отвечало однотипно «в случае положительного решения вопроса, с Вами свяжется дополнительно».

При этом люди пробовали найти юриста, который взялся бы за их проблему, но никто не решался. А если и находились смельчаки, то быстро пропадали с горизонтов. С пострадавших особо взять нечего было – они остались без кола, без двора и без средств к существованию.

Стратегия работы по делу

Ничего этого я не знала до 2019 года: не знала ни об Ирганайском водохранилище, ни о проблеме затопленцев. Зато они меня знали, благодаря другому созидательному делу — дело жителей посёлка Временный, которые пострадали во время проведения контртеррористической операции в 2014 году. Во время командировки во Временный, «ирганайцы» попросили встретиться с ними.

Я со скепсисом отнеслась к их проблеме, мне не верилось, что хотя, по их словам, власти признавали наличие долга, но ничего не делали вот уже практически 5 лет. Мне казалось, что мне что-то не договаривают — может, пострадавшие хотят больше, чем получили?

Но большую кипу документов для анализа настойчивые ирганайцы мне все-таки всучили.
Напоследок я сказала ирганайцам: «Если после изучения пойму, что долг есть и он федеральный, то возьму дело. Если долг региональный, то перспектив не вижу. Я понимаю правила игры у федеральных чиновников и через них могу пинать дагестанские власти. Как без федералов пинать дагестанских чинуш, не представляю».

В Москве, изучая документы, я всё больше и больше закипала яростью. Действительно, людям не выплатили положенные деньги и в течение последних лет палец об палец не ударили, чтобы людям помочь. Много раз приходилось останавливать чтение документов, чтобы продышаться. Юридический анализ требует трезвости ума, а не бурлящих эмоций и застилающих глаза слез.

Долг оказался федеральным, поэтому и дело я взяла. Как и по Временному, мы решили с ирганайцами работать коллективно, направляя массовые коллективные жалобы и иски. Первая такая жалоба, направленная в Правительство РФ, принесла небольшую победу. Её не спустили в дагестанское минэнерго, как тысячи других жалоб, а направили в минэкономразвития с поручением разобраться в вопросе. Маховик чиновничьего аппарата стал медленно заводиться.

Мы решили подать самый массовый административный иск от 561 человека для обжалования бездействия властей. В первой инстанции проиграли, зато выиграли в апелляции. Когда после полуторачасового процесса судьи вышли из совещательной комнаты, и я услышала долгожданное и сладкое:

«Решение суда первой инстанции отменить, принять по делу новый судебный акт, удовлетворив требования истцов частично».

Суд признал требования к Правительству Республики Дагестан, а в требованиях к Министерству экономического развития отказал. Кассационный суд в ноябре 2022 года поддержал апелляционный суд.

Естественно, это огромная победа. Не только юридическая, но и понятийная. В Дагестанском истеблишменте людей, которые свято верили в то, что пострадавшие давно получили положенное, а возмущаются просто бузотёры какие-то. Так, например, когда у нас было заседание в Московском городском суде, на котором было отменено решение судьи Карповой об отсутствии бездействия, в Дагестане было совещание каких-то больших чиновников, на котором обсуждалась наша проблема. Уже в записи я слышала словоохотливое возмущение одного из республиканских чиновников нашим ненасытным желанием обогатиться, ведь переселенцам всё давно уже было выплачено. Решения судов в нашу пользу подобные кривотолки пресекли.

После победы в Московском городском суде

На данный момент ведётся сложная работа по согласованию документов, в которой участвуют органы исполнительной власти Дагестана и Министерство экономического развития России. Работа периодически затихает, поэтому наша задача — поддерживать её кипение.

В феврале 2023 года Правительство Республики Дагестан согласовало и направило бюджетную заявку в Министерство экономического развития повторно (впервые с 2013 года). Однако у Министерства оказалось большое количество вопросов к документам. Часть вопросов удалось разрешить, а некоторые до сих пор решаем. Сейчас уполномоченные органы проверяют списки пострадавших.